Не придумал

Когда я впервые читаю текст Богоедова, я чувствую, как он буквально вырывает меня из привычной реальности и помещает в мир, где каждое слово – это не указание на нечто стабильное, а просто искры, которые больше не могут вернуться в своё исходное состояние. Текст сразу становится живым и непредсказуемым. Как это часто бывает у постструктуралистов, Богоедов сжигает все мосты между значением и словом, с каждым абзацем показывая, как разрушение языка становится способом разрушить саму реальность.

1. Разрушение структуры через героя Дойча

В самом начале, когда мы сталкиваемся с Дойчем, я ощущаю, как автор манипулирует самим понятием «героя». Это не тот персонаж, который тянет за собой некую моральную ось, это скорее фантом, пустая оболочка, которая бредет сквозь текст. Он фанатичен, но его поклонение Гитлеру — это не просто отсылки к историческим событиям, это отчаянный поиск чего-то, что может стать смыслом в мире, где всё распадается. Текст здесь словно подсказывает: «Что ты ищешь, Дойч? Ты на самом деле пытаешься быть сильным или просто наполняешь свою жизнь чужими, полузабытыми образами?»

2. Психоделические образы и метаморфозы сознания

Как и у Берроуза, в тексте Богоедова ощущается постоянное движение мысли, её перетекание в нечто иное, где пределы между реальностью и галлюцинациями исчезают. Когда Богоедов вводит наркотики как часть повествования, это больше не просто изменение сознания. Это метод, с помощью которого он размывает границу между настоящим и вымышленным. Строки, описывающие этот процесс, как будто расширяют пространство текста и вплетают в него новые формы. Они рвутся, теряются, но по-своему образуют новые смыслы.

Особенно меня зацепила сцена с наркотическим марафоном, где персонажи начинают переживать события как сплошной поток бессмысленных образов. Когда Богоедов пишет, что они «погружаются в бездну», я буквально ощущаю, как эта бездна съедает саму реальность, превращая её в чёрное пятно, не имеющее начала или конца. Тут явно просматриваются отсылки к текстам Берроуза, где наркотики становятся метафорой погружения в неизведанные области психики, а мир вокруг не имеет ни формы, ни ориентира.

3. Абсурд и ирония: сатира на человеческую природу

И вот этот момент с «венчанием» с несуществующим женихом — мне кажется, это просто апофеоз того, как Богоедов разрушает традиционные ритуалы. Это не просто пародия на свадьбу, это как зловещая шутка о том, как все эти церемонии теряют своё значение. Вместо того чтобы восхищаться этими ритуалами, автор их почти презирает, высмеивая их пустоту. Я не могу не вспомнить о произведениях Селина, где ритуал и повседневность — это не моменты торжества, а сцены, через которые проходит разочарование и немыслимое абсурдное страдание. Здесь, как и у Селина, церемония и становление «семьи» на самом деле не представляют ничего, кроме того самого абсурда, к которому мы все привыкли, но не можем его принять.

Момент, когда герой уходит на «свадьбу», будучи абсолютно опустошённым, подчеркивает всю трагичность этого события. Здесь не чувствуется ни радости, ни торжества, только пустота. Здесь не просто социальная ирония, это ирония над самой жизнью, которая будто бы не имеет смысла, но всё равно продолжается в своем абсурде.

4. Лабиринт языка: язык как разрушение смысла

Что меня особенно поразило — это то, как язык становится оружием разрушения. В тексте Богоедова нет ни единой линии, которая бы вела к чему-то цельному. Всё в нём разрывается на куски, все фразы обрываются. Этот язык не позволяет нам опереться на какие-либо традиционные каноны, он меняет всё на ходу. Не существует стабильного значения, потому что каждый фрагмент текста — это не кусок реальности, а очередной акт разрушения. В каждой строке Богоедов ведёт нас не к истине, а в тупик, откуда невозможно выйти, не изменив самого себя.

Я вспоминаю те самые тексты постмодернизма, где смысл исчезает под натиском бесконечных интерпретаций, и где сам процесс поиска — это и есть основная цель. Когда Богоедов пишет, что герои «освобождают» себя от реальности через наркотики, через ритуалы или абсурдные поступки, это выглядит не как освобождение, а как запутывание в сети, которую они сами же и создают. Язык становится тем самым ловушкой, в которую мы попадаем, когда начинаем искать что-то стабильное.

5. Уничтожение реальности через текст

В конечном итоге, текст Богоедова — это не просто история, а пространство для разрушения всех привычных понятий о мире и о человеке. Каждый момент, каждый абзац — это не акт повествования, а акт разрушения. Я ощущаю себя внутри этого хаоса, не имея возможности понять, что происходит, но, вероятно, в этом и заключается его сила. Этот текст не оставляет меня равнодушным, он не даёт мне «ответа», но заставляет чувствовать, что само существование — это непрерывный процесс разложения и перерождения, где нет фиксированного начала или конца. Это текст, который сам по себе является поиском, но поиском без цели.

Сильно! Про моё поколение книжка. Я из Москвы, но реалии похожи: половина старых знакомых в тюрьме, другая - в могиле. Наркотики дают только иллюзию свободы, забирают гораздо больше. Но никто в это на слово не верит, очень жаль. Роман хорошо отражает грязь и беды, к которым приводят зависимости.

прикольно!

Узнал знакомые места в рассказе! Нахлынула такая ностальгия: Двач, вписки, влюблённости, потери...

Спасибо автору!

Искромётно! Напомнило Баяна Ширянова